Марки Ивана Билибина: путешествие на машине времени

В феврале этого года исполнилось 80 лет со дня смерти И.Я. Билибина (1876 – 1942), крупнейшего мастера графики и книжной иллюстрации, автора нескольких запоминающихся почтовых миниатюр. Он обладал удивительным талантом глубокого проникновения в другие исторические эпохи, и про него говорили, что ему доступны путешествия на машине времени. Могут ли марки подтвердить это? Давайте посмотрим.

Иван Яковлевич Билибин родился в семье военного врача в 1876 году в Тарховке, под Петербургом. По линии отца он принадлежал к старинному купеческому роду. Генеалогическое древо во многом обусловило его интерес к истории, стремление постичь многовековые традиции русского искусства.

Билибин окончил юридический факультет Санкт-Петербургского Университета, но юридического образования было ему мало. Талантливый юноша мечтал стать художником и поступил в ученье к знаменитому Илье Ефимовичу Репину, который в то время преподавал на курсах Общества поощрения художеств, организованных княгиней М.К. Тенишевой. В 1898 году Билибин побывал в Мюнхене, где брал уроки в мастерской известного живописца Антона Ажбе.

В Мюнхене Билибин приобщился к фантастическому искусству. В те годы в Германии процветал жанр сказочной картины, живопись населяли кентавры и люди-олени, колдуны и пауки с человеческими головами. Молодой петербуржец впитал в себя особенную мюнхенскую культуру живописного мифотворчества и это пригодилось ему в дальнейшем.

Обычно как Репин, так и Ажбе обучали своих студентов классической живописи. Но Билибин увлекся графикой и стал иллюстрировать книги, оформлять обложки журналов и создавать почтовые марки. На его отношение к почтовой графике не могла не повлиять немецкая художественная традиция – Мюнхен был еще и филателистической столицей Баварии. Крупнейшим дизайнером, повлиявшим на марочную графику, был художник Максимилиан Дазио. Можно с уверенностью сказать, что Иван Яковлевич видел созданные им произведения графики малых форм.

В начале ХХ века в России получал широкое распространение тип подарочной детской книги. Билибин увлекся этим жанром. Он был членом кружка “Мир искусства”, который быстро превращался в серьезное художественное объединение. Среди проиллюстрированных им произведений – русские народные сказки, произведения А.С.Пушкина, обложки к книгам Киплинга, Уэллса, Д’Аннунцио. Билибину принесли заслуженную славу иллюстрации к русским сказкам, которые в разные годы репродуцировались на отечественных марках, начиная с 1969 года.

Любителей искусства привлекает не только пристрастие И. Билибина к традициям национального романтизма, но и отточенность линии и насыщенность цвета. В двадцатом веке все чаще говорили о некоем экспортном стиле рюсс, который придумали русские художники для пропаганды русской культуры за рубежом. Иллюстрации Билибина вследствие своего совершенства и графического изящества заставили историков культуры задуматься о том, существовал ли вообще этот мифический стиль. Ибо зрелый русский модерн настолько уверенно заявил о себе, что уже перешагнул рамки стиля рюсс.

Не перечислить те жанры “малых форм”, в которых работал Иван Яковлевич. Он оформлял самые разные виды печатной продукции, рисовал плакаты, меню ресторанов, эмблемы, почтовые марки и благотворительные открытки и даже проектировал детские кубики с картинками. Филателисты уже отдали дань участию художника в создании знаменитой “Романовской серии” (в Государственной коллекции знаков почтовой оплаты Российской Федерации бережно хранятся проекты этих марок, вышедшие из-под пера Ивана Яковлевича, а сами марки все чаще репродуцируются), но у художника были и другие проекты, связанные с почтой.

Так, например, Иван Яковлевич мог стать автором первой марки, выпущенной демократической Россией. Перед отъездом в эмиграцию он успел выполнить заказ Временного правительства – создать эскиз будущей марки России. На ней должен был быть изображен герб Временного правительства. Проект не был реализован, вместо него была напечатана знаменитая “Рука с мечом” Р. Зарриньша. Однако нельзя не отметить, что рисунок очень красив.

В начале века художники активно копировали японские гравюры, создавали личные коллекции произведений японского искусства. Постепенно в русском модерне стали прослеживаться черты японской графики – отточенность рисунка, любовь к художественной детали. В японском стиле иллюстрировали даже Льва Толстого, Тургенева и Пушкина – писателей, в общем-то далеких от дальневосточных традиций.

Стилизация “под Японию” придавало рисункам и акварелям особую таинственность. Японские художники совсем иначе решали проблему композиции. Изображаемый предмет был не в центре, а словно обрезался краем листа, имитируя случайность взгляда, неповторимость мгновения. В русском искусстве никогда не было ничего похожего.

Билибин был крупнейшим русским “японистом”. Он не знал японского языка, но в его квартире на Мытнинской набережной хранилась уникальная коллекция японских гравюр, в которой были работы великих мастеров Хокусаи, Хирошиге и Утамаро.

Поразительной чертой билибинского японизма было то, что он соединил лучшие достижения японского искусства с русской темой. Его работы на темы русского фольклора по композиции и по цвету удивительно напоминают произведения японской графики. Тематическая коллекция на тему “Творчество Билибина” немыслима без примеров марок, отражающих многообразие японского искусства.

На рубеже XIX и XX веков в России были очень популярны романы Герберта Уэллса, особенно книга “Машина времени”, увидевшая свет в 1893 году. Интересно, что идея путешествия во времени интересовала не только писателей-фантастов, но и художников. Среди представителей стиля модерн русские художники особо выделяли английского графика и иллюстратора Уолтера Томаса Крейна (1845 – 1915). В личных библиотеках русских графиков были книги Крейна на английском и немецком языках. Он уделял особое внимание связи времен, и российские мастера почтовой графики тонко чувствовали это.

Крейн считал, что человек воспринимает окружающий мир через два круга видения. Мы видим современную жизнь, которая кипит вокруг нас. Но есть и второй круг видения – внутренний глаз, направленный в нашу историческую память. По Крейну получалось, что можно смотреть на современного человека и видеть в нем египетского жреца или средневекового ремесленника или принцессу галантного века – все зависит от начитанности как художника, так и зрителя.

Герберт Уэллс, колоритно и заманчиво описавший машину времени, был знаком с Крейном и знал о его стремлении погружаться в исторические стили. Великий фантаст не только знал о двух магических кругах видения, которые описал Крейн, но и описывал в своих романах встречи с прошлым и будущим. Читателям это очень нравилось, так как описанные Уэллсом картины были очень убедительны. Но как включить машину времени, что может побудить художника отправиться в прошлое или в будущее?

Билибин сформировал в своей квартире на Мытнинской набережной коллекцию исторических костюмов. Своим ученикам, которые получали задание проиллюстрировать то или иное произведение, художник поручал облачиться в историческую одежду. Интересно, что точно так же поступал живущий в США известный график Говард Пайл, который не был знаком с Билибиным (ему посвящена марка США). Очевидно, сама эпоха побуждала творческих людей вступать в диалог с временем, вести тонкую игру с историческими стилями. Старинный костюм был как бы пропуском на корабль, путешествующий во времени. Это производило на учеников поистине фантастическое впечатление.

Но не следует думать, что после поездки в Мюнхен Билибин путешествовал только на машине времени. Художник не принял октябрьскую революцию, и ему предстояла эмиграция с характерным для нее обилием новых – порой экзотических - впечатлений, но идея взаимодействия прошлого и будущего никогда не оставляла его.

Когда в России произошла революция некоторые члены объединения “Мир искусства” начали сотрудничать с большевиками и изготовили немало проектов марок советской России (С.Чехонин, К.Петров-Водкин). Билибину – потомку купеческого рода – при большевиках отнюдь не была бы уготована счастливая судьба. Он покинул Россию, выехав за рубеж с белой армией через Новороссийск. После долгих скитаний Иван Яковлевич оказался в далеком Египте. Его талант оказался востребованным: художник начал получать заказы на оформление интерьеров общественных зданий. Он также создал в Египте немало пейзажей.

Некоторое время художник жил в Париже и печатался в эмигрантских художественных журналах. Потребность в книгах на русском языке была весьма велика, и многие преуспевающие эмигрантские издательства почитали за честь заказать Билибину оформление русских сказок или классических произведений.

Еще одним важным этапом в эмигрантской жизни Билибина стала Прага. В этом городе его работы давно знали (в Праге шла “Сказка о золотом петушке” Н. Римского-Корсакова и чехам очень понравились декорации), и художник получил несколько ответственных заказов, в том числе очень важный заказ на роспись кладбищенского храма на Ольшанском кладбище в Праге. Художнику очень помогало хорошее знание иностранных языков, причем некоторыми совсем не знакомыми языками он овладевал прямо на глазах. Но хотя талант Ивана Яковлевича и не остался незамеченным за рубежом, он всегда ощущал себя русским художником и рвался на родину.

В середине тридцатых годов Билибин вернулся в Россию, которая к моменту его возвращения давно уже стала Советским Союзом. Никто не осмелился называть его белоэмигрантом (а ведь это было распространенное тогда слово). Слишком велик был мировой авторитет художника.

Ему не было суждено встретить в Ленинграде своих товарищей по кружку “Мир искусства”. Его коллеги-мирискусники” – М.Добужинский, С.Чехонин, М.Сомов и А.Бенуа разлетелись по свету и скончались вдали от Петербурга. Поэтому Билибин знаменовал собой редчайший пример мирискусника, вернувшегося на Родину. Излишне говорить, как выиграла бы филателистическая графика нашей страны, если бы Билибин продолжил создавать проекты марок и конвертов.

Вторая мировая война была для художника настоящим шоком. Он учился в Германии, был знаком со многими немецкими художниками и высоко ценил немецкую художественную культуру. Именно в Германии зародился его интерес к фантастике, к сверхъестественному. Но в фашизме он сразу же увидел мировое зло и с началом войны создал несколько антифашистских сатирических композиций (жаль, что их нет ни на открытках, ни на марках). Он и здесь совершил небольшое путешествие во времени, вспомнив антикайзеровскую сатиру времен Первой мировой войны.

Художник умер от голода в блокадном Ленинграде 80 лет назад, в феврале 1942 года. В коллекции, посвященной биографии художника, вполне уместна марка о блокаде Ленинграда. Лишь через 27 лет после смерти художника – в 1969 году появилась первая серия марок по его замечательным иллюстрациям. Традиция выпуска билибинских марок была продолжена. В конце ХХ века в России появились знаки почтовой оплаты, стилизованные под манеру Билибина.

В год смерти художнику было всего 66 лет, но позади была большая жизнь, богатая и страданием, и счастьем. А еще путешествиями на воображаемой машине времени.

А.П. Дьяченко, филателист

Член Союза Учёных Санкт-Петербурга,

Член Ассоциации Искусствоведов (AIC)